«Вечер выкрасил в белое дворик…»
Сыну
Вечер выкрасил в белое дворик,Попросил не садиться на лавки.Снег по-прежнему краскам тем вторилИ летел, новогодний и сладкий.
Но желанье еще не успелаЗагадать под стихию покоя.А потом вдруг забыла и селаЯ на лавку, подмяв под собою.
Я надеюсь, январь не серчает,Что себя привнесла в ту картину.Если б только снежинки те знали,Как скучаю я нынче по сыну!
Вот и села невольно от муки,Поломав новогоднюю сказку.Взрослый сын! Расскажи мне о внуке,Когда время придет для коляски.
Я хотела бы всё расстоянье,Что легло как Малевич с изнанки,Разорвать новогодним свиданьемИ, как в детстве, с тобою на санки!
Ожидание осени
Трава прильнула к колыбели.Ладони ветра словно мать.И только молодые елиНе вправе осень замечать.
Еще кипит сквозь лето небо.Еще по-разному с утра:То дверь распахнутою требую,То шаль цыганского костра!
Иначе голосят листвоюДеревья, седины страшась.Но время стрелкой золотоюУже зажгло свое сейчас.
И рдеет молодость, и плачет.Багрянец сыплется с лица,А листья, спрятавшись в калачик,Сны детства стелют у крыльца.
Из года в год те сны желанней,И после пламенных страстейТак хорошо в своем романеСтать чуть свободней,чуть мудрей!..
«Когда по жестам ветки мокрой…»
Когда по жестам ветки мокройЯ сочиню свои стихи,Мой развевающийся локонПадет желанием в грехи.
Ты заплетешь его под рифмуВ свой грубо властвующий стих.Моя любовь, как труд Сизифа,Вновь надорвется. А мужик,
Раскрыв с улыбкой зонт свой черный,Уйдет как тень в вечерний дождь.И только память обреченноЦеплялась зря за макинтош.
«Я хотела же стать иконой…»
Я хотела же стать иконой,На которую б ты молился.Только древнею, а не новою,Где потресканы лица.
В твои руки бы реставратораЯ упала с веками бережно.А я вся бы – как лунные кратеры,Вся старинная – да денежная.
А потом за дождями – вьюга,Ты молитвы свои читаешь.Я, лишившись волшебного круга,Вниз шагнула бы – ты узнаешь.
И без нимба любимою стану,А февраль в белоснежном фракеЗалатает иконе рану,Станет снег от святости сладкий.
Я хотела же стать иконой,На которую б ты молился.Только кто? – Персонаж влюбленный,Кому молодость снится…
А оно тебе надо?
Ни ночью, ни даже утромНе вздрогнул о ней герой.Шагала любовь разутойИз дома чужого —долой.
Шагала искать причины,За что человек жесток.Устала. И шаг повинныйВ пути захромал,занемог.
Так долго герой молилсяО чуде взаимной любви.Пришла —а онснова напился,Уткнувшись в начало главы.
Зачем же просить у БогаТого, что из списка обуз?!И жалуешься:– Одиноко!.. —Влюбленный в желанную грусть.
Любовь для людей монетойНе будет в кармане лежать,Чтоб кто-то, играясь в поэта,Решал, когда звондоставать!
Так часто у нас происходит:Запросы душа Богу шлет,А после – получим,угробими бросим на голыйлед…
«Ты как прОлитый вкус листопада…»
Ты как прОлитый вкус листопада:Не напиться – лишь жарче пить!Что Камчатка, что Эмираты —Всё равно, где глотка молить.
Я бы выпила больше жажды!10 ртов – чтоб тебя целовать!10 душ у десятой Наташи,Как у первой, – короче ждать.
Ты испит по аллеям, по скверамТем стыдом, что у женщин в мечтах.Моя ревность – серее серой —Ищет жизнь в переулках-жгутах.
Но везде лишь иссушенный город.И – молчат, будто все не причем.10 душ – это тоже не скоро!10 ртов, как позор, – горячо!
Может, мне надо грязью по следуЗа тобою измазать наряд, —Чтобы ты, хоронясь от ответа,Не сумел бы в грязИ той признать…
Да и ладно. Что грязи бояться,Если даже размножила стыд?!Вырву душу – чтоб уже не влюбляться!Стану пылью средь лета.– Пить…
И напьюсь – подаянием свыше!И прольюсь – подаянием тризн.Мальчуган без занозных штанишекЗапускает кораблики.Жизнь!
«В дождь грозовой, раскатами избита…»
В дождь грозовой, раскатами избита,Иду… (Зонта не ждите тут.Сломался – когда я его сердитоРванула – будто душу свою рвут!)
И шла – вот так… Промокшая причуда.И даже улыбалась краем рта.Найти тебя ЧЕСТНЕЕ – если трудно!Найти тебя ДОРОЖЕ – без зонта!
Я так тебя обидела, что вряд лиМне лёгкое по праву – женский пол!Гроза и ливень даже отвлекалиОт боли, не вмещённой в слово «боль».
И, если б здесь сюжетным отступленьемК читателю я обратилась вдруг, —Он полоснул бы грозовым клейменьем,Что вся моя поэзия – из мук!
Послушала б – и снова улыбалась.Ах, если бы вы слышали тот смех,Что эта женщина, зарёй купаясь,Бросает солнцув брызгахсчастьявверх!
Но это после… А сейчас – бездолье.Иду туда – куда б любимый НЁС!Где небо вызревает словно поле,Вынашивая звёзды после гроз!
«Очень много Я. Я устала…»
Очень много Я. Я устала.Разворуй меня по частям!Я для каждой саван соткала —Сотни раз хоронить тот хлам!
Разворуй меня силой грубой —Задави мой наивный вдох!Если в смерти тебе я люба,То убей, – дописав эпилог…
Разворуй меня ложью праздной,Положив на могилу цветы.А потом ты придешь три раза.На четвертый – забудешь ты.
И однажды во сне полуночномЗакричишь, увидав тот сон!И поймешь вдруг, что даже в клочьяТы в мои до сих пор влюблен!
Ты окликнешь пустые своды,Средь безумья любовь обретя!И услышишь, как бродит кто-то,Потерявший навек свое Я…
Свободный
Пришла —уронила лицо в ладониИ боль – в состраданье твоеС надеждой, что больше не тронетЧужак мою грудь и нутро…
А ночь за окном вползалаВ черты одинокой судьбы.И две остановки – к вокзалу.И пару шагов – до тьмы.
Зачем уходить? ТрамваемЗачем разрезать любовь?Лицо ты погладил даме —И вскинул упрямо бровь!
Иначе нельзя, не можетЗастыть черной кляксою ночь!Любила тебя – до дрожи!От ненависти бы – прочь!
Я гордая буду снаружи,Вернувши на место лицо!Шагали со мною лужи,И рифмой талант ПикассОМеня отвлекал по дороге!И лужи – как чаши для глаз,Что плачут упреком для Бога!За что – ни мужик?Ни Парнас?!И, мифы вплетая в святое,Дышала осенним «прости»Бывает же так, что двоеРодные – но не на ты…
Бывает же так, что вместеТруднее, чем ожидать…И мне еще жизней двестиДо ласки твоей доживать.
И снова трамвайною мукойНесутся чужие домой!Шагами теряем друг друга:Шагами ты дольше мой…
Наверно, ты спал под сюитуПоющих разлуку дождей.Уставший, свободный, небритый…Свобода – жена без цепей.
Совесть
Позаставлено – не пройдешь.Понаделано – не исправить.И уже без разбору прёшь.И уже без разбору гадить.
Потому что вернуться – крест.Непосильный да невозможный.И уже все равно, что есть, —Лишь бы только себе дороже.
Наказать – словно водку пить:Ненавидишь, но после – проще.Совесть можно на час залить —Только завтра себе дороже.
Каждый умник – других умней.Каждый мнит угол свой острее.До раскола ногтей и днейРазгрести бы себя по идее!
Поразорвано – не сошьешь.Понаписано – не исправить.Но опять без разбору прешь,Чтобы дальше жалеть —и гадить.
Он и Она
Он – это Слово, она – предложенье,Он – это воздух, она – ураган,Он – это боль, она – утешенье,Он – это правда, она же – обман.
Он – это ствол, она – его ветки,Он – это корни, она – это дождь,Он – это сердце, она – ему клетка,Пусть и грудная – укрытие все ж.
Он – это праздник, она – это будни,Он – это утро, она – это ночь,Он – в кабинет, она – снова на кухне,Он – это лист, она – его почерк.
Он – это нож, она – это масло,Он – это хлеб, она – это соль,Он – это холст, она – это краска,Он – единица, она – ему ноль.
Он – верный пес, она – его кошка.Потом поживут – и смена ролей:Она его дома ожидает с окрошкой,А он Кама-сутру внедряет НЕ С НЕЙ.
Он – это вдох, она – это выдох,Он – это знанье, она есть вопрос.Он – это скорость, она же – в молитвах,Чтобы себя он живым ей привез.
Он – это почва, она – это розы,Он – это зренье, она – это слух,Он – это гребень, она – это косы,Он – это бог, она – его друг.
Он – это Мастер, она – Маргарита,Он – это поиск, она – его цель,Он – это сила, она – ею бита.Он – соловей, она – его трель.
Он – это нота, она – это песня,Он – это строчка, она – это стих,Он и Она: хоть и сложно, но ВМЕСТЕ!Как же появится жизнь без ДВОИХ?!
Он – это краткость, она – бесконечность…Вот почему этот стих ей прерватьТак нелегко, как прервать саму Вечность.Но УМ замолчал – и РУКЕ не писать.
Годовщина
